Из опыта работы Алёны Гриценко

Не по собственной воле я вернулась из Одессы, где работала вожатой. Почему меня вернули — отдельная история, касающаяся уклада
нашей страны и менталитета. Мне было обиднее всего, так как я не успела даже попрощаться со «своими» детьми (то бишь из своего отряда) и поехала домой обследоваться с таким заключением: «Аппендицит? Острой хирургической патологии не выявлено».

Приехала. Успокоилась. После диагноза «практически здорова и трудо-способна» мысленно вернулась к детям... их у меня было 22.
одесситы. Замечательные, умные, творческие, милые дети. Но, как со всеми детьми, с ними было сложно. Один бежит за другим, третий дергает четвертого, пятый обзывает шестого, начинается неизвестно что, а ты не знаешь, за что взяться сначала. Было все: крики, нервы, смех, обнимания, поцелуи, истерики... но я люблю детей, а дети любят меня. И именно дети, а не «коллеги»-вожатые меня успокаивали, когда меня отправили домой. Не словами, а просто обняв...

В первый день я была в шоке. Я кричала, строила, нервничала. Настя постоянно бегала за одним пареньком, не отставала от него, дергала,
обзывала, говорила, шутила, не отходя от него ни на шаг. Весь отряд вовсю обсуждал их отношения. Меня это достало. Сколько можно?

Подзываю Настю, она не хочет идти. Я психую. Беру ее за руку, вывожу. Примерно такой монолог: «Настя, если ты будешь вот так при всех проявлять свое внимание, то ты не добьешься внимания со стороны мальчика. Ты его просто разбалуешь, и он перестанет на тебя реагировать. Я не говорю, что вообще не надо проявлять внимания. Просто делай это красиво, как леди. Улыбайся ему, говори с ним, но не копай и не дергай. Вот увидишь, что он сам станет к тебе подходить, а не ты к нему. Хорошо?»
Утвердительный ответ.

Настя, в самом деле, перестала дергать парня. Через день она подходит ко мне и говорит:

— Алёна Александровна, Вы помните, что Вы мне говорили?
— Конечно, помню.

Тут слышит этот разговор ее подружка и с интересом спрашивает, что это такое я Насте говорила, на что я ответила, что это наш секрет.
Настюха засияла.

— Так что такое, солнышко, — спрашиваю. Она наклоняется и шепотом с восхищением говорит:

— Работает!

С тех пор я завоевала уважение одного ребенка. Уважение всех, не знаю, удалось ли, но половины, думаю, да, потому что со многими такие личные беседы проводила, но с Настей была самая козырная.

Подружилась с хулиганами. Они у меня были просто самые лучшие! Но самое страшное, это, наверно, детские травмы. Не успела я пойти взять мяч, как Катюша уже с содранными коленками. Убегала от друга. То кровь с носа, то глаз опух. А у меня после очередной «новости» — сердце в пятки. Сколько я с ними выбегала...

Но это ведь дети. И именно они меня спасали от окружающего меня лицемерия, эгоизма, предательства и грязи. Потому что я шла с утра к
детям, а не к кому-либо другому, и я полностью уходила в их жизнь. Меня это спасало от отчаяния и боли. Я даже стала сильнее.

А когда мне Лева с утра подарил мягкую игрушку, котенка, я была в шоке. Это дите само как игрушка... Это был самый лучший день моего пребывания в лагере. Я помню Левины глазенки и слова: «Это Вам». И его ромашки в изоляторе.

Я так и не попрощалась с этими замечательными детьми... я их полюбила, но не смогла даже обнять на прощанье. И это было самое
обидное. Зато я их буду помнить. Они меня очень многому научили. И пускай они почувствуют, что они для меня значили.

Советуем почитать