У ворот была кутерьма, дети тащили свои сумки, вожатые старались все проконтролировать, но пока у них это слабо получалось. Уставшие от переезда мальчишки и девчонки казалось не понимали чего от них хотят и ни как не хотели слушать и слышать куда нужно идти.

Среди всей этой кутерьмы выделялась одна маленькая девочка. В руках у нее был одноразовый пластиковый стаканчик в котором плескалась минералка. Одета она была в бывшее красивое белое платье и такую же панамку. Бывшее, потому что носила она его видно не первый день и даже неделю, а стирали его редко. Казалось девочка потерялась, она постоянно на кого то натыкалась, вернее натыкались на нее. Эта беленькая маленькая девочка зацепила мой взгляд, было видно что ребенок не здоров, что то в ней не так. Мне стало ее жалко, еще подумала: «Зачем они к нам таких детей отправляют? Ведь их же в специальный приют надо, здесь ее замучают» .

По стечению обстоятельств Людочка, как позже выяснилось, вместе со своим братишкой Андреем попала к нам в отряд. Ему было 9 лет, он был в полнее нормальный ребенок, чего нельзя сказать о Людочке. В свои восемь она нигде не училась.
- Сначала она ходила в школу – рассказал Андрюшка – но не долго. Учительница сказала, что дома будет ее учить, несколько раз приходила, но потом тоже бросила.
- Андрей, а у вас в семье сколько детей? – как то спросила я.
- Девять, одиннадцатый умер.

Сколько детей в их семье я так и не поняла, каким бы образом я не задавала вопрос ответ был один «Девять одиннадцатый умер».

- А дети какие, как Люда?
- Нет нормальные.

Видно Андрей уже понимал, что в его сестренке что то не так. Не знаю какой точно был диагноз, но предполагаю, что сильное отставание в развили плюс большое косоглазие, на оба глаза. Определить куда смотрит Люда, было не возможно, сначала я даже пугалась ее. Плакать Люда не умела, когда ее особо доставали, она приседала на корточки, обхватывала худенькими руками свои ножки, прятала лицо и просто вздрагивала. Стоило ее поднять, то становилось жутко Люда, просто открывала рот, но звука не было, из зажмуренных глаз текли слезы. Успокаивалась она быстро, стоило немного приласкать, сказать, что все хорошо, слезы тут же высыхали.

Сначала Люда не с кем не разговаривала, мне приходилось водить ее за руку или следить, что бы это делал ее брат Андрюшка. И если днем это как то удавалось, то вот на ночь нам не смотря на все запреты пришлось корпус закрывать на задвижку. Взрослые дети ее спокойно открывали, а вот Людочка не могла. Прибегнуть к этой мере нас заставил случай. Однажды утром ко мне подошли девочки и сказали, что вчера ночью Люда собиралась убежать. Оделась, собрала свои скромные вещи в пакет и уже хотела было идти, но девчонки во время заметили ее. Далеко конечно она бы не убежала, но вот заблудиться в трех соснах и здорово испугаться, это запросто. Ведь даже днем она ориентировась очень плохо.

Однажды пошел дождь, дети побежали в столовую, я взяла Люду за руку, и говорю: «Побежали, я тебя за руку возьму не бойся ». Я уже было рванула в перед, но Люда не сдвинулась с места:
- Я не могу бежать, я в дерево врежусь! – вполне серьезно ответила Люда.
Я посмотрела вперед, широкая асфальтовая дорога, по краям которой конечно растут деревья, но дотянуться с дороги до них не реально, не то что бы врезаться.

В одежде у Люды был явный дефицит. Бессменное бывшее-красивое платье с панамкой, колготки и пара маечек. Свою панамку Люда никому не давала, дети иногда задирали ее пытаясь снять или наоборот натянуть ее ей на глаза, но это редко кому удавалось. Во-первых, мы следили, а во-вторых панамка на Людочке сидела как влитая. Один раз она сама еле сняла ее с себя (на голове аж остался вмятый след от ее ободка) протянула воспитателю со словами: «На я тебе дам поносить, больше ни кому не давала, а тебе дам».

Постепенно Люда стала осваиваться, начала разговаривать, улыбаться и даже принимать участие в отрядных играх. Так, побежали мы как то с отрядом по вертушке. Прибегаем на футбольное поле, дети расселись на лавочку слушают, что говорит мастер станции, Люда в это время подошла к воспитателю Гужеву:
- Можно я пойду шишечки пособираю?
- Иди только далеко не отходи – ответил тот.

Через некоторое время Гужев толкнул меня в бок, смотри мол. Люда, набрав в подол сосновых шишек, и отойдя на несколько шагов от футбольных ворот аккуратненько стала кидать их по одной туда. Причем голова Людочки была повернута в право не смотря на то что ворота были прямо перед ней. Когда первый «снаряд» угодил ровно в клетку я подумала, что случайность, но когда в эту же клетку угодила вторая, а потом и третья шишка, мои глаза от удивления округлились.

Вечером на планерке Гужев громче всех кричал: «Сделайте конкурс на меткость, я Люду выставлю». Мы смеялись, может вы скажете что это было подло и не красиво по отношению к ребенку, но смех тот был добрым. Люду мы искренне полюбили. В конце смены когда пришла одежда от соц защиты, мы делили ее на три кучки, старшим, младшим и Людочке.

Уезжала Люда счастливая и с огромным пакетом одежды, все время приговаривая: «Вот мамка удивится сколько я платьев везу».

Советуем почитать