Однажды мы с напарницей готовили плакаты и поздравления нашей старшей вожатой в честь дня рождения. И засиделись за этим делом до трёх ночи. А потом начался движ. Так как к тому времени мы уже сообразили, что поспать вряд ли удастся, всё ж таки последние три дня смены никто не спит, решили мы попасти детей.
 
Выключили у себя свет, уселись в холле на ковре, сидим, ждём, кто же попадётся первый. Дети перешептывались, открывали-закрывали двери, но из комнат – ни ногой. Так мы просидели около двух часов, потом плюнули, посмеялись над собой и ушли к себе. Всё-таки детская конспирация тоже на высшем уровне и система мобильных сообщений к счастью налажена. Кто-то подсмотрел, что нас в вожатской нет, кому-то передал, кто-то ещё кому-то, мол, НИЗЯ! А мы сидим… smile и где справедливость???

Понятно, что осталось спать несчастных три часа. И уж очень нам хотелось устроить детям матч-реванш за сорванный сон. Мы отправились на промысел. Досталось всем детям их же пастой. Заходим в палату к самым вредным мальчиках, начинаем их мазать. Нас, конечно, в таких условиях смех просто рвёт. Тут кто-то из детей просыпается, воспитулька вылетает в двери, а я стою с пастой в руках за спиной. Проснувшийся мальчик подрывается, в прямом смыле слова вылупляется на меня: «Ты кто?». Нужно было что-то срочно придумывать. И я, преодолевая в себе приступы смеха, начинаю просто-таки орать: «Ах вы бессовестные!!! (просыпается вся палата) И как вам не стыдно? Мало того, что орёте до подъёма несвоим голосом, так ещё и бегаете по отряду, нормальным детям спать не даёте! Закрыли рты, и чтоб до подъема от вас ни звука! Я ещё поговорю с вами на отрядном огоньке!!!» И с гордо поднятой головой выхожу, естественно, припрятав пасту. Закрываю за собой дверь, и слышу там сонные голоса: «Пацаны, по ходу она на нас подумала! И не поверит же, что это не мы… Пацаны, мы влипли…». Мы с напарницей заливались смехом, правда, беззвучно. И благополучно пошли досыпать два часика до подъёма. А утром волна возмущения: КТО??? Мы развели руками, мол, итак полночи не спали, вас пасли, а вы, бессовестные, всё равно умудрились…

А в самую последнюю ночь нам вообще спать запрещено было. Подписали соответствующие документы. Детей пасти надо. После отбоя мы собрались на улице, посидев на славу, заодно наблюдая за светящимися окнами, чтобы дети не шастали по коридорам. А часа в три заскучалось нам уже. Мы вооружились заранее запасенной зеленкой, пузырек несла моя напарница, а у нас в руках были только спичечки, предварительно обмоченные. Уговор был лицо не мазать, только руки и ноги, и то слабенько: сердечки, палочки и т.п. А то ещё завтра этих же детей родителям отдавать в товарном (желательно) виде. Так мы прошлись почти по всем пионерам. Говоря «мы», имею в виду шесть человек вожатых с нашего корпуса, плюс охрана лагеря присоединилась… И вот заходим мы в последнюю палату, я рисую сердечко на плече одной девчонки. И только замыкаю линию, как она подрывается, уставляется на своё плечо и начинает орать на весь корпус. Я вылетаю в двери, где и без меня табун стоит. Все, толкаясь, начинают «делать ноги». И тут я чувствую, как по моей ноге пошло тепло. Я отправляю ряд возмущенных возгласов в сторону напарницы. Думаю, стало понятно, что пузырек с зеленкой благополучно разлился мне на ногу. Табун обезбашенных взрослых несётся по коридору, выбегаем в холл. На лестнице слышатся шаги старшего воспитателя. Ну, что нам оставалось сделать, когда у всех замазанные зелёнкой пальцы, а у меня ещё и нога по колено? Мы все прячемся за две шторы.

Представьте себе: шаги приближаются, а ты стоишь в той позе, в которой встал с первых секунд, и это вовсе не солдатиком;… Чья-то рука неудобно расположилась на другом вожатом, твои распущенные волосы щекочут третьего. А что делать. Не хочешь быть пойманным – терпи. Шаги замерли. Она смотрин на шторы. Не двигаться. Я случайно опустила глаза и чуть не взорвалась от смеха: как и в американских комедиях, шторы почему-то не достают до пола. Снизу выглядывает двенадцать ног – шестьдесят босых пальцев!.. Свет выключен, хоть и не очень темно. Моет, ещё не заметит. Шаги отдаляются.

Пронесло. Выходим и чуть не валимся от смеха. Посредине холла стоит шесть пар нашей обуви, оставленной нами же, чтобы мазать детей почти беззвучно. Представляю, как смеялась старший воспитатель, обнаружив такое наше ребячество и неестественно выпуклые шторы…

И вот так, как мы пасли своих детей, время от времени разрешая им мелкие шалости, нас пасло начальство, время от времени закрывая глаза на наши развлечения. Просто какая-то пищевая цепь получается…

Идём к нам в комнату. Это хорошо ещё, что зеленка отмывается влажными салфетками и лосьонами для лица…

Конечно, на следующий день дети заговорчески улыбались, глядя на нас, мол, мы всё знаем, но никому не расскажем… В конце концов, это им тоже выгодно, им же ещё идти из наших рук в родительские, и хорошо, если без наших комментариев…

Обобщая, скажу, что лагерная жизнь – это опыт, подобного которому не заработаешь нигде. И хоть за смену выматываешься настолько, что по приезде двое суток только отсыпаешься, хоть за первую неделю работы учишься спать стоя, а за вторую – стоя с открытыми глазами, - всё равно это стоит того, чтобы пережить. Чтобы весь следующий год жить фотографиями, встречами отрядов и педсостава, любительскими видео, лагерными шутками и рассказами, и готовиться уже к следующему лагерному лету…

Советуем почитать